Начну с констатации факта - в Казахстане терроризм есть. Отдадим должное - масштабы террористических актов не такие, как на Ближнем Востоке (не дай Аллах), или в той же России, но представители радикального ислама заявляют о своем существовании силовыми методами. Отмечу, что речь не идёт о эффективности или неэффективности полиции, армии и комитета национальной безопасности. Оценка их деятельности присутствует во многих публикациях и комментариях посвященных различного рода ЧП, связанным с деятельностью религиозных экстремистов, а потому, оставлю это журналистам и блогерам облюбовавшим данную тему. По поводу действий силовиков выскажу лишь собственное мнение - я сторонник абсолютной ликвидации любого террориста в одностороннем порядке без вступления в переговоры, а все кто не согласен, на мой взгляд - пособники террористов.
Радикальный ислам - явление новое для Казахстана, хотя сам ислам, бесспорно, религия наших предков. Например, в битвах с джунгарами, во времена их нашествия, наши воины наравне с девизами и кличами собственных кланов (например "Байтерек!"), выкрикивали и известное "Аллаху акбар!". При этом, не забываем о том, что имя Всевышнего на устах не продиктовано джихадом - об этом речь не идёт. Казахи, искали в Боге поддержку, не более, но никак не воевали за веру, а бились за собственную землю. В этом кардинальное отличие наших предков от любых религиозных фанатиков.
Ислам пришедший в азиатские степи, был принят без навязывания силой. Иными словами, идеи этой религии изложенные в Священном Писании пришлись по-душе степнякам, а так как не было необходимости прижигать эту веру калёным железом, мы приняли ислам в версии "как есть". То есть без влияния различных течений и учений, выраженных в толковании Корана, а Коран, сам по себе, как известно, несет идеи миролюбия, терпимости и созидания.
Такое принятие ислама сформировало уникальный симбиоз, при котором, даже казахские проповедники этой религии (имамы) нередко сочетали в себе качества шаманов-целителей (баксы) и других людей из категории тех, кого радикальные исламисты непременно побили бы камнями. Другими словами - казахи наравне с Аллахом, продолжали верить в духов предков, силы природы и так далее. Поэтому, наравне с праздниками Ораза и Курбан айт, мы и по сей день с размахом празднуем наурыз, а когда засуха, устраиваем праздник жертвоприношения - тас аттық.
Умеренное отношение к исламу стало причиной того, что приход советского атеизма не был болезненным явлением для казахов. Многие мечети исчезли, но муллы остались, да и сами религиозные обряды никуда не делись. Те же таджики, которые принимали ислам с боем, с приходом советской власти переживали настоящий религиозный кризис - они впитывали эту веру через боевые ранения, ценою многочисленных жертв, а потому, им не так то просто было отказаться от ислама. Собственно, они и не отказались, а кремль сделал для них исключение. Поэтому, когда московским практиканткам, таджики отрезали головы за то, что те мыли ноги в арыках для полива (оскверняя бахчи), кремль такие факты предпочитал замять и спускать на тормозах. Таджикистан был важен не с идеологической точки зрения, а как буферная зона, способная сдержать ближневосточных фанатиков. Это легко объясняет тот факт, что с развалом союза, эту центрально-азиатскую страну наводнили радикальные исламисты, а теракты там нынче не редкость.
С Казахстаном же при развале Союза произошла иная ситуация. Ушло не только поколение тех, кто помнил времена ислама дореволюционного, но последующее поколение - кто смог бы передать эти традиции молодёжи. Образовался вакуум, который был заполнен проповедниками радикального ислама, финансируемыми внешними силами с одной единственной целью - дестабилизацией ситуации в регионе.
У проповедников-радикалистов возникли сложности. В первую очередь, они были связаны с тем, что казахам был свойственен светский менталитет, который несовместим с религиозным фанатизмом. Понадобилось более десяти лет, чтобы подготовить проповедников казахского происхождения для популяризации идей радикального ислама. Иного выхода и не было - проповедники первого десятилетия, это в основном представители других этносов, а потому, они вряд ли могли рассчитывать на то, что казахи пойдут за ними. Проповедниками-казахами радикального ислама стали в основном лица с неустойчивой психикой, либо сомнительной репутацией. То, что шизики нередко обладают харизмой, нам известно на примере Гитлера и Ульянова (последний, по некоторым свидетельствам, имел обыкновение кататься по полу и жевать с пеной у рта края ковра).
В любом случае, наступил 21 век, а вместе с ним и следующий этап развития радикального ислама в Казахстане. Его главой характерной особенностью стало то, что мы всё чаще видим на улицах людей с длинной бородой, в характерной одежде, а также женщин одетых в соответствии с хиджабом. Причем, радикальный ислам - это удобно. Немало бородачей можно заметить рядом с гопниками, на "точках", где сбывают краденные и не очень мобильники. Складывается впечатление, что ислам стал прикрытием для криминальных элементов, а отжать сотку "считается" (да и не бородачи их отжимаю - те их лишь сбывают), так как всё это с целью финансирования победы ислама. Не факт, но кажется. Правда я мусульманин и в данной ситуации креститься не собираюсь.
Таким образом, сейчас мы имеем подпольных экстремистов, с собственными проповедниками, с соответствующей религиозной литературой экстремистского толка, которые всё чаще заявляют о себе. Власти борются с ними силовыми методами, что правильно, но этого недостаточно.
В сложившейся ситуации есть единственный способ победить радикальный ислам - противопоставить ему ислам умеренный. Не обязательно в том виде, каким он был до прихода советской власти, но опираясь именно на опыт наших предков. Казахстан заявляет о себе, как о светском государстве и с этого пути не нужно сворачивать. Нужно оставаться светским государством, но при этом, не только способствовать развитию умеренных религиозных течений (здесь речь не только о исламе, но и о православии, католицизме, иудаизме и других традиционных религиях).
Государство должно не только обеспечить социально-экономическое благополучие граждан, но и морально-нравственное развитие, а это невозможно без помощи религии. Есть множество доводов в пользу порочности некоторых аспектов у любой религии, ведь не даром говорят казахи: "молданын айтқанын істе - істегенін істеме", но именно священные книги, такие как Коран и Библия содержат основные понятия того, что такое хорошо, а что такое плохо.
Речь не в коем случае не идёт о идеологии. Воспитание не обязательно связано с идеологией и пропагандой, но роль религии в формировании светского общества, приверженного идеям добра и взаимопонимания трудно переоценить. За примером таких обществ далеко ходить не нужно - Турция, Швеция, Германия - это всё светские государства, где клириков хоть и не подпускают к власти, но дают им всю полноту действий в нравственном воспитании общества. Более того, такой подход сплачивает народ, что самое главное. Когда такое общество сформировано, религиозные фанатики становятся явно выраженным отклонением от нормы, вызывающим сильное отторжение на всех уровнях, вне зависимости от возраста и вероисповедания.
P.S. Такой подход симбиоза светскости и умеренной веры имеет в Казахстане все шансы на успех. В конце концов, первая религия единобожия зародилась именно здесь, что является доказанным фактом, а потому, наши религиозные традиции отточены на протяжении тысячелетий. С точки зрения религиозной грамотности, мы, в большинстве своем, уже на генном уровне, умеем отличить хорошее от плохого.
P.P.S. Тем же, кто попытается оспорить факт того, что первая религия единобожия зародилась именно у нас, вот соответствующий источник:
Мэри Бойс "Зороастрийцы. Верования и обычаи." Во вступлении к русскому изданию есть такие строки:
Пророк Зороастр жил в такой глубокой древности, что сами его последователи забыли, когда и где это было, и в прошлом различные иранские страны претендовали на благочестивую роль его родины. Долгое время считалось, что он жил в Азербайджане, на северо‑западе древнего Ирана. Современные исследования показали, что такого быть не могло. Исходя из содержания и языка, сложенных Зороастром гимнов, теперь установлено, что в действительности он жил в азиатских степях к востоку от Волги. Поэтому весьма желательно, чтобы его жизнь и вероучение изучали в СССР, и мне было одновременно и лестно и радостно узнать, что моя книга переведена на русский язык. Мне особенно приятно, что этот перевод осуществлен таким способным ученым, как проф. И. Стеблин‑Каменский.